В забайкальском селе Елизаветино (45 километров от Читы) на 700 жителей три кладбища: одно на въезде в село, второе местные называют Татарским (в прошлом веке на нем хоронили переселенцев), третье – Оленгуйское (мимо кладбища протекает река Оленгуй). Здесь в октябре прошлого года был похоронен 24-летний контрактник Александр Непомнящих, погибший в Украине. Рядом уже готовы места для следующих могил – осенью, по словам елизаветинцев, из села мобилизовали почти всех мужчин призывного возраста.
"Всю информацию берем из телевизора"
Маленький частный дом на улице Центральной: здесь живет Елена Непомнящих с мужем, это родители Александра Непомнящих.
– Яблоку было негде упасть на прощании, – вспоминает Елена, – помню, как через всю эту толпу пришедших проститься протиснулся представитель воинской части, к которой Саша был приписан. Он рассказал, как сын погиб. Огонь на себя принял, когда его товарищи отходили. Ранение в голову, не смогли его медики спасти.
Александр Непомнящих подписал контракт весной прошлого года и сразу был отправлен на войну. До этого он работал в сельской пожарной охране.
– Не знаю я, почему он пошел на контракт, – говорит Елена, – У него ребенок годовалый, жена. Контракт закончился первый, ещё его и контузило тогда. Он вернулся, а потом второй раз подписал.
– Может быть, денег не хватало? Ребенок родился...
– Нет, точно не из-за денег. Деньги его точно в последнюю очередь волновали. Мой сын патриот настоящий... Там, на войне, он закрытым стал. Позвонит по видеосвязи, всегда улыбается. Говорит, что на передовую их не возят, далеко от войны находятся. Я уже потом узнала, что он друзьям писал, что они под огнём самым. Говорил, что страшно ему.
– И всё равно решил второй раз ехать? Не пытались отговорить его?
– Отец пытался, я – нет. А как его отговоришь? Взрослый человек. Конечно, переживали за него. Но слушать он и не стал бы. Самостоятельный был.
– А как вы сейчас относитесь к войне? Нужна ли она?
– Мой ребенок отдал жизнь в борьбе за родину... Знаете, всё, что происходит, – это политические игры. Мы, деревенские, народ маленький, в политике не разбираемся. Мы не знаем, что происходит на самом деле, всю информацию берём из телевизора. Но на пустом месте это всё не произошло бы.
"Зачем тебе эта война нужна?"
Елизаветино основано в начале позапрошлого века по указу императора Павла I. В 1917 году в селе появился первый магазин, потом детские ясли и медпункт, в 1932 году начала работать елизаветинская коммуна "Передовой хлебороб", к середине XX века она превратилась в самый крупный совхоз района "Оленгуйский", где работали жители всех трех сёл: Елизаветина, Александровки и Верх-Нарыма. Теперь работы в селе почти нет, елизаветинцы каждый будний день едут на работу до Читы, а то и дальше.
– Наконец-то нашла работу, вот еду в Читу, а оттуда уже на вахту, – рассказывает местная жительница Инга. – А вас-то к нам каким ветром занесло? От нас обычно уезжают, а не наоборот. Мобилизация интересует? Из Елизаветина ребят забрали и из Верх-Нарыма... Это недалеко от нас, одним поселением считаемся. Считай, всех дееспособных и забрали. Вы идите в школу, там вам расскажут подробнее, заодно согреетесь. Обратно автобус только вечером.
Елизаветинская школа находится в центре села, в нескольких метрах от неё – администрация и Дом культуры. На улицах малолюдно.
– Работы в селе толком нет, разве что в лесхозе да в социальных учреждениях, – рассказывает охранница школы Ольга. – Зарплаты маленькие, а цены в селе выше, чем в городе. С медициной той же проблемы: единственную больницу закрыли. Сейчас на её месте скот пасется. Молодые из села разъезжаются. А кто был, почти всех и забрали. Ну, тут вам лучше директора спросить, она вам подробнее расскажет.
Татьяна Борисова 15 лет работает директором местной школы и знает всех сельчан. На вопросы отвечает осторожно.
– А какие у нас могут быть здесь проблемы? Вроде всё хорошо. Вот собираем вещи, весной в школе капитальный ремонт начнется. Перевозим всё в Дом культуры, его тоже недавно отремонтировали. Ну, разве что с кадрами проблемы. Нагрузку педагоги не выдерживают. У нас же, кроме основной школы, ещё и дошкольное образование. А сейчас ещё и "разговоры о важном" проходят. Они, например, на меня упали, я же ещё и историк. А сегодня эти уроки для страны важны.
– А как ученики относятся к "разговорам о важном"?
– У многих отцы на Украине воюют. Только официально известно о семерых мобилизованных, ещё десять – из Верх-Нарыма. Это большое количество для такого маленького села. К тому же точное количество неизвестно – из-за того, что кого-то возвращали, кого-то опять забирали, многие мобилизованные в официальных сводках не числятся. Так вот у нас практически каждый день начинается с обсуждения того, как там ребята, в Украине. Дети рассказывают, что отцы звонят, живы. Я же ещё и классный руководитель, в моём классе девочка учится – недавно про звонок отца рассказывала и заплакала. Потом призналась: боится, что больше не увидит его, что погибнет.
Татьяна Борисова рассказывает: все мобилизованные и контрактники из Елизаветина – её бывшие ученики. Погибший в октябре в Украине Александр Непомнящих тоже. После капитального ремонта местные власти уже запланировали установить на фасаде школы его именную доску.
– Мы с Сашей в последний раз виделись летом, когда он в отпуск домой вернулся, – вспоминает директор школы, – я его тогда спросила: "Зачем тебе эта война нужна?" Он ответил: "Я себя найти хочу, своё предназначение в жизни". Что он имел в виду – не знаю. После первого раза, когда контузию получил, боялся возвращаться. "Страшно, больше туда не хочу" – так он мне говорил, когда в отпуске был. Но зачем-то пошёл...
Он не единственный, кто по контракту воевать отправился. Братья Титовы, например. В школе были хулиганами, старший после выпуска в тюрьму попал. За что сидел – не скажу, но вот когда вернулся, сразу контракт подписал и в Украину поехал. А что ему тут делать? Работы нет. Младший брат в пожарке местной работал, бронь у него была. А как мобилизацию объявили, сам бронь снял и отправился на войну. Его сейчас вернуть хотят, а он отказывается наотрез.
– А почему именно его могут вернуть?
– Сейчас многодетных отцов обратно возвращают. А у Титова трое детей. Но вот не хочет домой, говорит, что "нацистов бить будет". А вот Лёшу Тюхтина вчера вернули, тоже трое детей. У них праздник дома по случаю возвращения.
"Идут слухи, что будет вторая волна мобилизации"
Отца трех детей, работника местного лесхоза (на полдороги между Читой и Елизаветино) 43-летнего Алексея Тюхтина 3 февраля вместе с 19 мобилизованными вывезли с территории Украины.
– Говорят, что нас отправили домой первой партией, – рассказывает Алексей. – По указанию Александра Осипова (губернатор региона. – С.Р.) было решено вернуть обратно всех многодетных. Надолго ли? Не знаю. Идут слухи, что будет вторая волна мобилизации. Может, под неё и попадём.
– А кто говорит?
– Мобилизованные об этом говорят, в интернете часто пишут. Да и потери немалые, подкрепление нужно. И ребят в отпуск отправлять пора. Как без отдыха-то воевать?
В Украину Алексея отправили в первые дни ноября.
– Нас везли на войну тремя партиями, всего 800 человек. Все из Забайкалья, из разных районов. Сначала на заводах стояли, потом на территории детского лагеря. Я там до последнего находился. В охране. Больше ничего рассказать вам не могу.
– Военная тайна?
– Не хочу в "черные списки" попасть потом.
"Знали бы, третьего родили"
– А почему я должна вам что-то рассказывать? Откуда я знаю, что вы журналист, а не иностранный агент? – спрашивает продавец единственного в селе магазина Наталья, жена мобилизованного.
Её мужа Ивана призвали в армию в сентябре.
– Вы меня простите за то, что я на вас набросилась, – уже мягче продолжает Наталья, – просто я слышала, что сейчас в Россию из Америки приезжают и пишут плохое про наших ребят и армию.
– Плохое? Что именно?
– Ну, например, то, что в армии плохое обеспечение. Это же неправда. Всё нашим ребятам выдают там.
– А вы ничего мужу перед отправкой на войну не покупали?
– Нет, конечно. Всё дали в воинской части. Да и нет у нас средств, чтобы приобретать. Мне двоих детей поднимать надо. Мне и говорить вам нечего. Он сам-то особо ничего не рассказывает, когда звонит. Только что жив, и все. Знаю, что находится на южнодонецком направлении. Говорит, что дружно с ребятами живёт. Вот недавно товарищ ему разгрузку подарил. Ведь всё, что выдают им там, в таком состоянии, что приходится новое покупать. Да не смотрите вы так. Я вас не обманула. Мы на самом деле ему ничего не покупали сами. Он уже потом, получил первую зарплату и там все сам себе покупал.
– А вам деньги высылает?
– Что-то высылает. Вы думаете, этого нам хватает? Раньше он рядом был, проще было. А так одна двоих детей воспитываю теперь. В интернете пишут, что в некоторых регионах власти помогают. У нас только обеды в школе бесплатные дают и на Новый год подарки детям. Так вы видели эти подарки? Смех. Подарили для галочки.
Сейчас Наталья надеется лишь на то, что мужу дадут отпуск.
– В интернете пишут, что обязаны давать хотя бы по 10 дней. Хотя, зная наши власти, не очень-то и верю. Говорят, что дают некоторым мобилизованным, но когда жены приезжают к ним. А я как поеду? У меня детей оставить некому. Некоторым повезло, тем, у кого по три ребенка, – возвращают домой их. Когда мой узнал, так и сказал мне: "Знали бы, третьего родили".
"С таким президентом мы великими станем"
Кладбище, на котором похоронен Александр Непомнящих, находится в конце улицы Оленгуйской. У одного из домов на этой улице нельзя не заметить сухое дерево с надписью "памяти растреленых" (орфография сохранена).
– Это я в память о погибших на Донбассе поставил, – говорит 70-летний местный житель Александр Сенотрусов, – но это ещё не всё. Вы проходите в ограду.
Во дворе находится гараж, на котором нарисован портрет Владимира Путина, рядом надписи "На Бандеру", "На Азов", "На фашистов".
– Ты посмотри, что я придумал, – рассказывает Александр. – Сначала я рисовал князя Владимира Красное Солнышко. А потом меня озарило: нужно объединить его образ с нашим президентом. Смотри, какая красота получилась!
– А почему вам так нравится Путин?
– Ну, так ты посмотри, как он с американцами лихо борется! С таким президентом мы великими станем. Пойдем в дом, покажу тебе кое-что.
В доме включен телевизор: перед ним сидит мать Александра, смотрит политическое ток-шоу о войне в Украине.
– Ничего, Владимир Владимирович с ними со всеми разберется, – Александр показывает на стену.
Среди фотографий семьи хозяина дома и многочисленных карикатур – портрет Владимира Путина в рамке.
– А кто мы без Владимира Владимировича? Он столько для нас сделал. Благодаря ему и живем. Вот пенсию недавно нам повысил, а как девятое мая – тысячу в надбавку дает, – рассказывает мать Александра Мария Владимировна.
– А размер пенсии какой?
– Двадцать тысяч!
Марии Владимировне 97 лет, она ветеран тыла и самый пожилой житель Елизаветина. Внимательно следит за происходящим в Украине по телевизору.
– Страшно это всё. Дети гибнут, люди безвинные. Не должно быть войны. Как дошли до такого? И во всём Америка виновата. Если бы не они, то жили бы спокойно.
– А почему считаете Америку виноватой?
– Ну, так а кто ж ещё виноват? Я как включаю телевизор, там всё о них. Как они не любят Россию, как палки в колеса нам ставят. Ещё этих нацистов на Украине поддерживают. Не было бы нацистов – и войны бы не было. А как же раньше хорошо на Украине было, до войны! Подруга моя там была, часто ездила.
– И много нацистов она там встречала?
– Нет, не было там нацистов.
"Наши посылки ребятам продают"
Последний автобус из Елизаветина уходит в шесть вечера. Местные собираются на остановке за полчаса до отправки.
– Вы – журналист? О вас уже все село говорит. О мобилизованных пишете?
Читинке Галине 60 лет, раз в месяц она приезжает в Елизаветино к сестре. В последнее время стала чаще навещать: та сильно сдала после того, как призвали 48-летнего сына.
– Хорошо, что вы ещё не уехали. Хочу вам рассказать, как посылки до наших воинов доходят. Мы племяннику уже две собрали, и он ни одной не получил. А недавно звонит и рассказывает, как в местном магазине коробку чая купил. Чай без целлофана, он открывает коробку, а там записка "Нашим защитникам". Наши посылки продают с прилавков магазинов.
По словам Галины, в официальном списке мобилизованных её племянника до сих пор нет.
– А он пробовал жаловаться командованию?
– Вы думаете, их там кто-то слушает? Он, конечно, мало чего рассказывает, но из того, что узнаем, – отношение к ним плохое. Не кормят, не поят, не одевают. Всё сами.
– А не пробовали его вытащить?
– А как? Да и боимся мы. Он сейчас хоть в тылу, танки ремонтирует. А если полезем, вдруг на фронт отправят? Лучше уж пусть так. Правда, мать его совсем плохая стала. Плачет постоянно, боится, что не дождется его.
К остановке подъезжает автобус. Собравшиеся заходят внутрь. Две женщины обнимаются: давно не виделись.
– Ну, как у тебя дела?
– Да теперь хорошо. Мы же тут так переживали. В первый день мобилизации наших парней без разбора гребли. И сына моего туда же. В Читу отвезли. Но вернули по состоянию здоровья. С легкими проблемы у него. Боялись всей семьей, что снова заберут. Да вроде Бог миловал.
– А у меня зятя в военкомат вызвали. Сказали, что набрали, не нужен он пока. Дай Бог, и дальше нужен не будет. Скорее бы уже это все закончилось.
