В начале декабря 1937 года неподалёку от города Алматы был расстрелян священник, миссионер, духовный писатель и проповедник, архиепископ Туркестанский и Ташкентский Иннокентий (в миру – Александр Пустынский). Сирота из вологодской глуши, благодаря своим талантам он сделал невероятную церковную карьеру, проповедовал на Аляске и в Калифорнии, встречался с президентом Рузвельтом и царем Николаем II. После революции 1917 года о. Иннокентий стал одним из активистов так называемой "обновленческой церкви", которая поддерживала советскую власть. Однако, несмотря на "заслуги" перед большевиками, он всё равно был казнен за якобы участие в "антисоветской повстанческой организации церковников".
Чтобы не пропускать главные материалы Сибирь.Реалии, подпишитесь на наш YouTube, инстаграм и телеграм
В пустынях Аляски и Калифорнии
Фамилия Пустынский происходит от деревни Пустынька Вологодской губернии, где Александр родился 23 сентября 1868 года. Мальчик рано остался без родителей и привык добывать пропитание своим трудом. Летом он пас деревенскую скотину, а за это его кормили односельчане. Сообразительный юный пастушок самостоятельно выучился читать и писать. Книги для чтения он брал у местного священника, с которым охотно беседовал о религии. Обладая красивым голосом, Александр пел в церковном хоре.
Настоятель храма помог ему получить образование. По его просьбе прихожане собрали деньги на обучение мальчика, и в 1883 году пятнадцатилетний юноша уехал в Вологду, где поступил в духовную семинарию.
После окончания семинарии Александр поступил в Киевскую духовную академию, откуда выпустился с отличием в 1893 году и получил степень кандидата богословия. Дальнейший путь привёл его в Троице-Сергиеву лавру, что считалось престижным назначением. Однако Пустынский ненадолго задержался в "православном Ватикане" и вскоре был отправлен в далекую церковную командировку – в Калифорнию. Он служил в Сан-Франциско в православном кафедральном соборе на Фултон-стрит, названном в честь иконы "Всех скорбящих радость". Там он принял монашество и был возведен в сан иеродиакона под именем Иннокентий. Много лет спустя, в годы Первой мировой войны, уже будучи епископом Туркестанским и Ташкентским, Иннокентий с большой любовью будет вспоминать калифорнийский период своей жизни; построенный им храм в Алма-Ате он назвал в честь той же иконы, что и "свою" церковь на Фултон-стрит.
В начале ХХ века Православной церковью в Северной Америке управлял епископ Тихон, будущий Патриарх Московский и всея Руси. Этот период в истории американского православия принято называть миссионерским. Строились новые храмы, издавались переводы богослужебных и богословских книг, открылась духовная семинария в Миннеаполисе. Православие становилось важной и влиятельной частью американского общества, и владыке Тихону были нужны помощники – умные, образованные, коммуникабельные. Именно таким человеком и оказался будущий архиепископ Иннокентий (Пустынский).
29 ноября 1903 года Святейший Синод Российской империи учредил викариатство на Аляске, епископом которого был назначен архимандрит Иннокентий. Правительство США передало в собственность РПЦ церковные земли (2,5 квадратных километра) и всю недвижимость, на них находящуюся. Вскоре к православной Аляске была присоединена Чукотская миссия вместе с правительственным бюджетом, выделенным на распространение православия среди чукчей. Это объяснялось тем, что миссионерам на Чукотку легче добираться морем со стороны Аляски.
Как человек образованный, епископ Иннокентий курировал перевод синодальной Библии и другой религиозной литературы на эскимосский и алеутский язык. В то же время архимандрит занимался не только духовными, но и земными делами своей паствы. В 1905 году Пустынский как делегат от Аляски был принят в Белом доме президентом США Теодором Рузвельтом. Разговор происходил без переводчика, так как епископ свободно владел английским языком.
Сам Mr. Roosevelt стоял среди комнаты и ждал нас. Это был высокий и плотный мужчина, лет 40–50, в очках, одетый в белый чесучовый костюм, без жилета и с красным галстуком на мягкой шелковой рубашке кремового цвета. Быстро поздоровавшись с моим спутником, – который сейчас же назвал меня, и остановился в сторонке, – Президент подошел ко мне и взял меня за руку так крепко, что я в тот же момент понял, почему американцы постоянно говорят и пишут, что он один ходит на медведя... Президент с возрастающим интересом стал расспрашивать меня о разных лицах, с которыми я встречался во время моих путешествий по Аляске, о здоровье и условиях жизни туземцев, об их нуждах и потребностях и пр. ...Могу лишь сказать, что на первый план я выдвигал вопросы о просвещении туземцев, об ограждении их от соблазнов и пороков, приносимых в Аляску белыми людьми вместе с незаконной продажей спирта, о контроле над полицией и младшими судьями, о даровании Аляске права иметь в Конгрессе своих представителей и др. Из отчета епископа Иннокентия о встрече с президентом США.
В пустынях Центральной Азии
После возвращения из Америки епископ Иннокентий с 1909 по 1912 год управлял Якутской епархией. В статусе Владыки Якутского и Вилюйского он был представлен императору Николаю II и императрице Александре Фёдоровне. Точное содержание их разговора неизвестно, но, как пишут историки, именно в этой беседе был решен вопрос о направлении епископа Иннокентия в самую "горячую точку" Российской империи – Туркестан. Это была относительно недавно присоединенная территория, жители которой хорошо помнили прежние времена и не спешили "интегрироваться" в новую систему. Русские чиновники старались лишний раз не раздражать "туземцев-иноверцев".
Завоеватель Центральной Азии генерал Константин фон Кауфман когда-то сказал: "Я не потерплю здесь ни архиереев, ни жандармов!" И даже через 20 лет после смерти Кауфмана, в начале ХХ века, и тех и других в Туркестане практически не было.
Но Пустынского привлекали трудные задачи, и ему не впервой было жить на окраине империи. Он перебирается в город Верный (ныне – Алматы). Именно там он станет свидетелем национального казахского восстания 1916 года, Февральской и Октябрьской революций, Гражданской войны и церковного раскола. В этом городе он и закончит свои дни, похороненный в братской могиле как "нежелательный контрреволюционный элемент".
Хотя в 1920-е годы Пустынский честно пытался "встроиться" в новую реальность и даже сделался одним из функционеров так называемого "обновленческого движения" в РПЦ, представители которого активно сотрудничали с советской властью. Совершая этот шаг, епископ Иннокентий должен быть отречься от своего покровителя – патриарха Тихона, который предал большевиков анафеме в январе 1918 года.
В духовной пустыне СССР
В апреле 1919 года в Сергиевом Посаде была проведена антирелигиозная акция – вскрытие мощей Сергия Радонежского, которые хранились в Троицком соборе. Комиссар собора (была и такая должность) некий Волков подписал "ордер на вскрытие". Репортаж о вскрытии гроба содержал массу неаппетитных подробностей: нетленных мощей, как и следовало ожидать, в результате вскрытия не оказалось. Полуразвалившийся череп и растирающиеся в порошок кости, вата, прядь волос русо-рыжеватого цвета, тщательно завернутая в провощенную бумагу недавнего происхождения и оказавшаяся в черепе масса моли, личинок и бабочек, кусочки грубой деревенской полуистлевшей материи, – вот и вся "загадка" гроба.
Автором репортажа был писатель Горев, он же священник Михаил Галкин, который ещё в 1905 году сформулировал идею обновления Русской православной церкви. В 1917-м Галкин отправил Ленину свой проект отделения церкви от государства. Вскоре он снял рясу, вступил в партию, разоблачал "поповские мифы о нетленных мощах" и закончил свои дни в Новосибирске в должности завкафедры марксизма-ленинизма.
В самих по себе призывах к обновлению церкви и отделению её от государства не было ничего особенно революционного. Во Франции это произошло в 1905 году. И в Российской империи церковные реформы давно назрели, поскольку РПЦ представляла собой бюрократический "департамент духовной жизни" и исполняла в том числе полицейские функции надзора за настроениями среди прихожан.
Однако большевики обладали удивительной способностью извращать все идеи, которые они присваивали. Так было с Декретом о земле, который Ленин и компания "стырили" у эсеров. Так было и с церковной реформой.
В мае 1922 года под надзором ГПУ состоялась встреча т.н. "священников Живой церкви" (признавших советскую власть) с находившимся под домашним арестом Патриархом Тихоном. "Живоцерковцы" (другое название обновленцев) обвинили Патриарха в том, что его сопротивление властям привело к "церковной разрухе" и потребовали передать им власть. С подписанным Тихоном документом, в котором он "временно" уступал свои полномочия, обновленцы отправились на прием к председателю ВЦИК Михаилу Калинину, который "благословил" создание лояльного советской власти Высшего церковного управления. К концу 1922 года "обновленцы" захватили две трети из 30 тысяч православных церквей.
Тем временем архиепископ Иннокентий продолжает управлять Ташкентской и Туркестанской епархией.
"Сам я случайно еще жив, но что будет со мной завтра – даже большевики не знают. Междоусобная война продолжается и здесь, туземцев раздражают, хлеба нет, денег нет. Одно здесь в Туркестане утешает: это – солнышко, которое светит "во все лопатки" и обещает и хлеб, и счастье, и тепло". Письмо епископа Туркестанского Иннокентия (Пустынского) митрополиту Новгородскому Арсению (Стадницкому), 1918-й.
Святитель Лука (Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий), известный и как выдающийся хирург, вспоминал о своей первой встрече с владыкой в Ташкенте в 1920 году:
"Он взял меня под руку и повёл на перрон, окружавший собор. Обойдя два раза вокруг собора, он заговорил о большом впечатлении, которое произвела на него моя речь на собрании, восторгался глубиной и искренностью моей веры и, неожиданно остановившись, сказал мне: "Доктор, Вам надо быть священником!" У меня не было и мысли о священстве, но слова Преосвященного Иннокентия я принял как Божий призыв архиерейскими устами и минуты, не размышляя: "Хорошо, Владыка! Буду священником, если это угодно Богу!" Святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Из книги "Я полюбил страдания. Автобиография".
Также Войно-Ясенецкий вспоминает о том, что архиепископ Иннокентий, крайне редко проповедовавший, выступил со смелой, сильной проповедью о том, что в церкви бунт и что необходимо сохранять верность патриарху Тихону и не входить ни в какие сношения с "живоцерковным" епископом, приезда которого в то время ожидали.
Окончательно опустошение
Однако под давлением властей Иннокентию вскоре пришлось уехать из Ташкента в Москву, где он, по всей видимости, получил "очень серьезное предложение".
Уже в начале 1923 года он резко переменил свои взгляды и согласился возглавить обновленческую Курскую епархию. На новой должности Иннокентий много сделал для "удушения тихоновщины" – эти его достижения были отмечены кураторами из ГПУ.
В награду его назначают митрополитом Киевским и Галицким.
– По убеждениям Иннокентий не был обновленцем, разве что приветствовал службу на русском и украинском языке, – рассказывает иеромонах Иаков Воронцов (он в 2022 году осудил вторжение России в Украину, за что его "выжили" из Казахстанского митрополичьего округа РПЦ и лишили сана указом патриарха Кирилла). – Иннокентий понимал, что обновленчество заключается не только в религиозных вопросах, но и в политике. Обновленцы одобряли революцию, были за новую жизнь. Едва ли человек, сделавший при старом режиме карьеру от пастуха до архиепископа, мог радоваться революции. Тем не менее мы видим его обновленческим митрополитом Киевским, что, скажем так, "крутая должность". Потом он был ректором духовной академии в Киеве. Что ещё заслуживает внимания – это попытка объединить в Украине обновленцев и раскольников-автокефалистов. То есть он имел стремление преодолевать разделения, искать сближения разрозненных группировок. Этим он занимался и в последний этап своей жизни, проживая в ссылке в Алма-Ате. Тем не менее, видимо, в Украине он мозолил глаза властям – слишком грамотный для митрополита. А может, обновленцы его "подсидели", видя его нелояльные к ним взгляды.
Так или иначе, должность ректора Киевской духовной академии оказалась пиком в церковной карьере епископа Иннокентия. Ужиться с новой властью в церкви и в стране он так и не смог. И уже в начале тридцатых годов он заявляет, что "цель обновленчества – не созидание, а разрушение". Причем слова эти сказаны им на допросе в 1933 году, после того как он был арестован за "контрреволюционную деятельность" в родной деревне Пустынька, где надеялся окончить свои дни, и сослан в Алма-Ату. Это был последний из его многочисленных переездов.
"Понять отношение владыки Иннокентия к обновленчеству помогает изучение следственных дел 1933 г. (Архангельск) и 1937 г. (Алма-Ата): "проявил себя как противник обновленчества <...> приходилось от него слышать: "Обновление появилось не по желанию духовной власти, а по принуждению гражданской. Я добровольно к обновленческому течению не принадлежал и принадлежать не буду, ибо цель обновленчества не созидать церковь, а разрушать” (из обвинительного заключения). Сам владыка говорил: "Обновленческое течение считаю не жизненным. За время существования обновленчество растеряло все <...> Я сторонник объединения Церкви, которое положит конец существующей вражде между Сергиевцами, Иосифлянами, Обновленцами и пр." (из протокола допроса Пустынского)". Иеромонах Иаков. "Пастырские труды и обстоятельства кончины преосвещенного Иннокентия (Пустынского)".
В Алма-Ате, где некогда размещалась его архиерейская кафедра, он стал простым звонарём Покровского храма. Современник вспоминает: "Трезвонил Иннокентий замечательно красиво, чему способствовал его серьёзный музыкальный талант".
Именно там в середине 1930-х годов Иннокентий переосмыслил свое сотрудничество с советской властью и принес покаяние за участие в обновленческом движении.
21 ноября 1937 года он был арестован в последний раз.
"Участник антисоветской повстанческой организации церковников, возглавляемой И. И. Ульяновым (бывший член Русского географического общества по отделению этнографии, уполномоченный Академии наук, в 1930 году высланный из Москвы в Казахстан. – СР)", – так звучало обвинение, выдвинутое против иерарха. Иннокентий признал своё участие в нелегальной организации, ставившей целью "объединить церковные течения староцерковников и обновленцев, создать единую мощную организацию во главе с митрополитом – со мной", однако обвинение в контрреволюционности отверг и никого не оговорил. Всего через 10 дней тройкой УНКВД по Алма-Атинской обл. по ст. 58-2, 58-10 приговорён к высшей мере наказания. Ещё через пару дней приговор был приведён в исполнение.
"В семинариях не учили, как вести себя после революции"
Один из главных музеев жертв сталинских репрессий в Казахстане находится рядом с аулом Жаналык в 50 км от Алматы. В 1930-х здесь был расстрельный полигон НКВД и место массового захоронения "врагов народа". По подсчетам историков, в братской могиле возле Жаналыка лежат останки более четырех тысяч расстрелянных (новые останки находят – чаще всего случайно – каждые несколько лет).
Сейчас на месте энкавэдэшных расстрелов поставлен мемориальный крест убиенным "за веру во Христа и святую Церковь" епископам, священникам и монахиням, мемориал памяти жертв государственного террора, построенный ещё в 2002 году, а также музей истории сталинских репрессий в Казахстане, открывшийся в 2018 году.
Манекены в витринах музея изображают сцены террора: прощание с родными, обыск, допрос и расстрел "врагов народа", а также стенды с личными вещами репрессированных.
В другом зале стены покрыты именами казненных на чекистском полигоне. А в центре установлена мраморная плита с надписью "Низкий поклон невинно погибшим / Пусть земля будет пухом!" на трёх языках.
– Владыка Иннокентий был личностью незаурядной, но в семинариях ведь не учили, как вести себя после революции. Что-то у него в сознании изменилось, и он примкнул к "обновленцам", хотя и, скорее всего, перед смертью успел принести покаяние и вернуться в лоно Церкви, – говорит Максим Ивашко, сотрудник отдела по канонизации святых Алма-Атинской епархии. – При этом даже по нынешним меркам он был весьма прогрессивных взглядов – ратовал за то, чтобы в диаспорах украинских служили на украинском языке, потому что была тенденция к переходу на национальные языки в богослужении и в проповеди. Даже в туркестанских епархиальных ведомостях я встречал стенограммы его проповеди на украинском языке.
Реабилитирован владыка Иннокентий был в 1989 году, но только светскими властями, не церковными. Вопрос о его канонизации периодически поднимается в среде священнослужителей, в США он почитается как подвижник православия и священномученик, но РПЦ так и не признала мученичество митрополита.
