"Утилизация мужчин". Мобилизованные спустя два года войны

Согласно открытым данным, с начала мобилизации в Украине погибли 5408 российских мобилизованных, по меньшей мере 1535 из них уехали на войну из регионов Сибири и Дальнего Востока. При этом 80% мобилизованных, признанных убитыми, погибли за второй год войны. Жены остающихся на фронте мобилизованных начали протестные акции, требуя вернуть мужей домой. Корреспонденты Сибирь.Реалии поговорили с родственниками мобилизованных о тех усилиях, которые они прилагают, чтобы их вернуть, а также с экспертами о том, какова вероятность новой волны мобилизации.

Количество погибших среди мобилизованных составляет около 12% от общих людских потерь России на фронте. Всего, согласно открытым данным, за два года на войне погибло 45 123 человека, но реальное количество может быть значительно выше. Неизвестно и точное число пропавших без вести. Родственники мобилизованных своими силами ищут мужчин, исчезнувших на фронте, и не получают никакой информации от военных.

"Лучше воевать на их территории"

Анастасия Барашкова из тюменского села Карасуль полгода ищет брата Виктора. Перед мобилизацией у него не было постоянной работы, он жил в селе, перебиваясь "шабашками".

– Хотел ли он на войну? Когда его забрали, они месяц жили в части на Тюменском озере, – рассказывает сестра. – Мы приезжали его проведать. Он смеялся, улыбался, ему там вообще все нравилось. Он, видимо, в тот момент еще не понимал, что его везут на СВО ("специальная военая операция" – используемое в России официальное название войны в Украине. – СР). Он даже намекнул нам тогда, что, мол, немного тут побудем, и потом всех распустят домой. К ним приезжало командование, и всем сказали: "Парни, давайте решать вопрос так: или сейчас мы воюем на их территории, или завтра они придут воевать к нам". И он сказал, что многие парни выбрали воевать на их территории. И он тоже. Потом, когда он попал в Запорожскую область, начал жаловаться. Говорит, ехали в поезде и всем вагоном простудились. Никто помощи не оказывал, никаких лекарств, ничего. Когда повезли на передовую, он говорил, что начальство действует жестоко: за любой проступок могут наказать, если не хочешь выполнять задачу – заставляют. Не хотел он на передовую. Он уже понимал, что там война, там убийства.

После мобилизации в Минобороны обещали не отправлять новобранцев на передовую, и в случае с Виктором это сработало: несколько месяцев он с сослуживцами охранял Запорожскую АЭС, которую россияне захватили в начале вторжения. Каждый день звонил сестре, присылал фотографии, а середине июля сообщил, что его переводят в так называемую "ДНР".

– И в один день он позвонил в пять утра: "Сестренка, нас повезли в "ДНР". После этого он почти не звонил. Раза два, наверное, мы созвонились. Он говорил, что повезли на передовую. Но куда и зачем, сказать не мог. Видимо, им командование ничего не объясняло. Нам тоже никто ничего не говорил. Все, о чем я вам рассказываю, мы вытягивали из разных источников. Мне, например, не хотели говорить, что его прикомандировали к "Шторм Z", оказывается. Это отряды, сформированные из заключенных. На каком основании его к ним прикрепили, я до сих пор не знаю.

Сестра начала поиски брата в сентябре 2023-го, через два месяца после того, как он исчез. Она выяснила, что отряды "Шторм Z" числились в составе воинской части из Карачаево-Черкессии. При этом в местных военкоматах Анастасии сначала говорили, что такой части не существует. Со временем часть "нашлась". Вероятно, Виктор находился в районе Марьинки, за которую шли ожесточенные бои летом 2023 года. Анастасия выложила фотографию брата "ВКонтакте", и сама же оставляет комментарии к ней: "Братишка, отзовись, мы тебя очень ждем".

– 15 января мы сдали ДНК, там оформляют документы о том, что он пропал без вести, – рассказывает Барашкова. – Позже от поискового отряда поступила информация, что он якобы погиб, но каких-то данных точных – как погиб, что случилось, – они предоставить не смогли. Документ о его смерти даже посылали командованию части, но командиры подписывать не стали: нет тела, нет дела, как говорится. В Минобороны я звонила каждую неделю, но никто ничего не говорил. В январе только прекратила звонить, потому что бесполезно… Мне всегда говорили, что в списках "плохих" (погибших) брата моего нету. Пробую постоянно звонить на его номера телефонные, ищу новые группы в интернете, туда начинаю скидывать фотографии. Слышала, что мотострелковую бригаду, в которой он был, полностью разбили.

Таких историй сотни. Например, тело 46-летнего мобилизованного из бурятского села Кырен Дмитрия Инихеева остается в сгоревшем танке под Угледаром на юге Донецкой области. В 2023 году россияне пытались атаковать город механизированными колоннами, которые украинцы уничтожали из артиллерии и дронов. Сослуживцы засвидетельствовали гибель Инихеева, но вытащить тело не смогли. Однако в большинстве случаев родственники не знают, где остались тела бойцов.

– Муж пропал в октябре, никаких вестей. Вообще никаких, – рассказывает жена мобилизованного Майя Пушкарева. – Мобилизовали его у нас в Алтайском крае, а пропал под Клещеевкой. ДНК сдавали, там сверяли, но среди "двухсотых" его нет. В плену тоже искали, мне даже фото присылали. Оказалось, фейк. Нет его, нет…

– Я уже этого Золкина (украинский блогер, который берет интервью у российских военнопленных. – СР) смотреть устала, – говорит жена другого мобилизованного Татьяна. – Но в плену нет, а наши власти никакой информации не дают. Я бы сама поехала его искать, но куда ехать-то? Под Работино в поле рыскать? Тем более сейчас такая война, что тела разносит на части иногда. Это страшная ситуация, не дай бог никому пережить.

В начале мобилизации новобранцы массово жаловались на плохую подготовку и отсутствие амуниции. Последние полтора года подобных обращений почти не стало: деньги на дроны и генераторы собирают родственники военных и волонтеры, а подготовку многие солдаты прошли непосредственно на фронте. При этом сохранились жалобы на решения командования, которое посылает солдат в "мясные" штурмы или игнорирует серьезные ранения у бойцов.

– Ну, они все герои так-то – год с лишним продержаться в окопах без лечения, без нормального питания, больными и ранеными. Нам не нужны эти награды, и деньги [выплаты мобилизованным] готовы вернуть, лишь бы отца моего ребенка живым оттуда достать. Он дважды ранен, его даже в госпитале не лечили, не оперировали, с осколками так и ходит, мази дали – и вперед. Моему сыну почти два года, он отца даже не помнит. Пусть вернут его нам, если государству он не нужен – а он не нужен с таким отношением, хуже, чем к собаке, – говорит жена мобилизованного с Дальнего Востока Елена.

"У нас страна терпил"

Мобилизованные, по словам их родных, – наиболее бесправная категория российских военных. Контрактники получают стаж и соответствующие льготы, заключенные до недавних пор – полное помилование через полгода на фронте (такой порядок набора заключенных действовал до лета 2023 года. – СР). Мобилизованные же, которые никогда не планировали оказаться на войне, вынуждены оставаться в окопах, пока действует закон о мобилизации, то есть фактически до конца войны. Представители российских властей неоднократно подтверждали, что не собираются отпускать вчерашних врачей, слесарей и водителей домой.

В ответ на действия Кремля и Минобороны жены мобилизованных создали неформальное движение "Путь домой". Они регулярно устраивают символические акции протеста, требуя вернуть мужей с фронта. На акции обычно приходят по несколько десятков человек, а сотрудники полиции стараются избегать жестких задержаний. Муж одной из участниц движения Валентины (имя изменено) служит медиком.

– Им привозят раненных бойцов которых забрали с поля боя, – рассказывает Валентина. – И уже медбат оказывает помощь раненым, чтобы они пережили эвакуацию до госпиталя. Мне часто пишут, упрекают, что мой муж якобы в тылу сидит, но такие спекуляции – полный бред. Что медслужбы и связь – приоритетные цели для ВСУ, этим кретинам в голову не приходит.

– Движение "Путь домой" сформировалось в 2023 году. Что, кроме телеграм-канала и акций с возложением цветов, вы считаете своим достижением?

– Достижение уже то, что женщины выходят на улицы, к нашей акции присоединились другие города и регионы, хотя в начале становления акции по возложению цветов как раз региональные группы нас не поддержали. Обидно, что масштаб нарастает очень медленно… Еще обиднее рассуждения людей, которые не понимают смысла акции и думают, как будто мы своих мужчин хороним... В общем, порой мне кажется, что многим женщинам лишь бы найти оправдание, чтобы вообще из дома не выходить. Но пусть это будет на их совести.

– На участниц движения оказывается давление, вам в телеграме навязали плашку Fake, но в целом власть опасается идти напрямую против жен мобилизованных: их не преследуют по статьям о "дискредитации" и "фейках", не применяют силовых задержаний на пикетах. Как вы думаете, почему?

– Да, давления открытого, противостояния с нами, женщинами, нет. Но есть теневое давление. Министерство обороны давит на наших мужчин, чтоб они повлияли на нас, и мы заткнулись. К нам приходят силовики и уговаривают не выходить на акции. Иногда выдают предостережения под роспись... Вместо того чтобы просто вернуть уставших до смерти мужчин, с нами воюют тайно, исподтишка. Это подло со стороны власти. У нас есть неопровержимое доказательство планов заменить наших мужей на контрактников. Это слова Шойгу на коллегии МО от 21 декабря 2022 года. Они опубликованы на официальном сайте Кремля.

– В начале движение жен мобилизованных казалось лояльным Путину или по крайней мере аполитичным, сейчас оно кажется оппозиционным или антивоенным. Как вы полагаете, действительно ли произошла такая смена настроений? И если произошла, то почему?

– В начале, да, у многих были очень умеренные взгляды. Но просто когда тебя игнорируют, всячески дают понять, что тебя вообще уже нет, внушают какую-то патриотическую фигню, дескать, мы должны гордиться и покорно ждать их домой с победой, вот это все раздражает до крайней степени. У нас даже "год семьи" объявили, а наши семьи? Вычеркнули, получается? Покорно в утилизацию мы наших мужчин не отдадим! А патриотизм, война и власть – это все разные вещи, и не надо их смешивать.

– Заключенных на фронт теперь берут не на условиях помилования, а по УДО. Это значит, что им тоже придется находиться там до конца войны, как и мобилизованным. Что вы думаете об этом?

– Заключённые добровольно уже не идут, они уже поняли, что это билет в один конец. Просто раньше эти полгода были значимым стимулом рискнуть. И еще это косвенно говорит о том, что людей на фронте не хватает... Почему так, каждый подумает сам.

– Вы не боитесь мести со стороны властей, например, после выборов? Какие риски видите для себя и движения?

– Бояться – значит быть не готовым. Мы оцениваем риски и просчитываем, как готовиться. А население нашей страны зато увидит, как у нас относятся на самом деле к семьям мобилизованных. Когда-то президент сказал, что к семьям мобилизованных надо относиться как к своим... Интересно это увидеть на деле.

– Почему, на ваш взгляд, движение не стало массовым? Почему на акции выходят десятки, а не сотни людей? Остальных все устраивает?

– Знаете, да, получилось так, что на самом деле многих все устраивает. Еще синдром "выученной жертвы". Многие мобилизованные, что скрывать, заключили контракт с Минобороны. И еще многим женщинам просто страшно, многим лень. Отмазок много. Многие покорно занимаются гуманитарной помощью. Это нужное дело, но почему за это не надо спрашивать с Минобороны? Ведь снабжение – это прямая обязанность МО, а не семей! Даже в этом случае отсутствие протеста мне непонятно.

– Что нового вы поняли про наш народ и нашу страну с начала войны?

– У нас население терпил, наверно, поэтому мы недостойны демократии, полноценной жизни. Прав и свобод тоже рабам не дают... Протест для большинства – это ругать власть и страну на своей кухне. Это печально, но это наша реальность.

"Их мотивация – выжить"

Мобилизация помогла российской армии закрыть "дыры" на фронте, а сами мобилизованные за полтора года стали опытными бойцами, говорит военный эксперт Ян Матвеев. При этом главные недостатки армии РФ никуда не делись – низкий уровень подготовки командиров, плохое взаимодействие между подразделениями и понимание тактики.

– Если они хотят выжить, то приходится учиться прямо на войне, – говорит Ян Матвеев. – У мобилизованных главная мотивация – выжить. Но при этом их подготовка все равно остается довольно низкой с точки зрения тактических действий, с точки зрения действий в качестве подразделения. Естественно, отдельный мобилизованный может научиться стрелять из РПГ, из пулемета, из какого-то еще оружия, которое у него есть на фронте. Может даже научиться управлять дроном, использовать его. И каждый отдельный мобилизованный вполне становится в этом отношении неплохим солдатом.

Но когда уровень поднимается выше роты, скажем, тогда уже у этих солдат появляются новые задачи, которые в теории они должны уметь решать. То есть действовать в составе подразделения, правильно передвигаться, правильно атаковать и так далее. Взаимодействовать с боевыми машинами, с огнем поддержки, работать в связке с другими подразделениями одновременно. Пока мы такого не видим, либо видим очень редко. Не хватает командиров, да и самих исполнителей. Российская пехота действует очень разрозненно. Обычно российская армия атакует так: техника везет их к позициям, они спешиваются и идут штурмовать. Такая тактика построена вокруг именно умений солдат использовать простейшие навыки: кидать гранаты, штурмовать окоп и так далее. При этом потери все равно высокие, то есть эти солдаты никакие не Рэмбо, которые прибегают, всех уничтожают и побеждают, – говорит Ян Матвеев.

В конце 2023 года Минобороны опубликовало статистический портрет российского мобилизованного. Всего осенью 2022 года власти мобилизовали более 302 тысяч человек. Из них высшее образование есть лишь у 7%, среднее профессиональное – у 30%, среднее – у 63%. 10 тысяч мобилизованных до войны вообще не служили в армии.

– Надо понимать, кто такой российский мобилизованный, – говорит военный эксперт Сергей Мигдаль. – Это средний такой человек, русский парень или мужик, который при определенной подготовке вполне может воевать. Там мало рафинированных айтишников или дизайнеров. Это люди, которые и так привыкли в жизни ко всяким сложностям, к лишениям. И поэтому для многих из них это может быть даже какой-то социальный лифт. Понятно, что это очень неровная группа, у многих очень низкая мотивация. Но задачу, которую ставили перед ними государство и армия, они в основном выполняют.

По официальным данным, российская группировка в Украине составляет около 600 тысяч человек. По оценке Яна Матвеева, около 250 тысяч из них могут составлять мобилизованные. По мнению эксперта, российские власти не отпустят действующих мобилизованных, несмотря на требования жен.

– Мобилизованные получили опыт, и заменить их новичками не получится. Это будет неравноценная замена. Их будут держать до конца. Мне кажется, что Кремль не воспринимает это все как один некий общий план. Вот, значит, сейчас мы сделаем так, потом через полгода сделаем вот так, потом мы поступим вот так. Как оно идет, так и идет – вот их стратегия. Что касается протестов жен, то сейчас эти протесты не вызывают сильной реакции у властей, они не видят в них реальной угрозы. Поэтому мы не видим никаких посадок жен, каких-то других жестких методов. Их могли бы подкупить, жестко запугать, как-то дискредитировать, но пока Кремль старается их аккуратно не замечать. Если что-то изменится, то будут действовать по ситуации. Единственный план Кремля, который мы видим, – просто продолжать. Продолжать войну, чтобы у Украины закончились ресурсы. И пока для этого используются доступные средства. Заключенные – значит заключенные, непальцы – пусть будут непальцы.

Российские власти постараются избежать новой масштабной мобилизации, потому что положение на фронте не требует идти на непопулярные меры, считает Сергей Мигаль. Кроме того, повторная мобилизация ударит по российской экономике: в России исторически низкий уровень безработицы, что негативно влияет на развитие промышленности.

– Я так понимаю, что руководство надеется, что "СВО" не будет продолжаться вечно, – говорит Мигаль. – Как говорил Суворов, любой план – это основа для изменений. И сейчас надеются на то, что где-то еще надо годик повоевать, нанести максимальный ущерб украинской стороне, их военной инфраструктуре, а потом наступят какие-то изменения. Трамп придет, в Европе будут изменения, и удастся заставить украинцев пойти на переговоры и уступить по большинству пунктов России. И тогда активная фаза войны уже точно закончится. И думают, наверное, что вот этот год ближайший, до февраля 2025-го, с теми мобилизованными, которые есть, плюс дополнительные несколько десятков тысяч в течение этого года, с этим можно будет справиться. Не забывайте, что набрать людей можно, но чем их оснащать? Нужно оружие, причем современное. Сколько можно выскребать старые советские запасы и танки Т-62? Наоборот, сейчас надо строить беспилотники, новые танки, новые ракеты. А кто их будет производить? Для этого нужно много людей: техников, рабочих, инженеров, административного персонала. Это же не 1942 год, когда Советскому Союзу все это могла поставлять Америка.

В феврале 2023 года россияне смогли захватить Авдеевку, которую украинцы удерживали с 2014 года. Министр обороны Сергей Шойгу назвал потери российской стороны "минимальными", а один из находившихся на фронте российских "военкоров" Андрей Морозов ("Мурз") заявил, что безвозвратные потери россиян составили 16 тысяч человек. Позже он удалил свой пост, а через некоторое время – застрелился.

Подтвердить данные о потерях во время захвата Авдеевки невозможно. "Медиазона" и Русская служба Би-би-си установили по открытым источникам, что с октября 2023 по февраль 2024 года, пока шел штурм города, погибли 6614 россиян. Всего за второй год войны погибли 27 906 человек, это 60% всех потерь с начала войны. Журналисты при этом отмечают, что реальные потери могут быть существенно выше.

На второй год войны изменилась структура потерь российской армии: если в 2022 году на фронте гибли по большей части контрактники, то в 2023 и 2024 годах две трети всех установленных погибших – солдаты, которые до начала вторжения не были связаны с армией: добровольцы, мобилизованные, бывшие заключенные и "новобранцы" из так называемых частных военных компаний. При этом в последние месяцы процент погибших среди мобилизованных по сравнению с другими категориями снизился. К примеру, в ноябре 2023 года на фронте погибли 437 заключенных, 262 добровольца, 263 контрактника и 185 мобилизованных.

– Я думаю есть две основных причины, по которым произойдет вторая волна мобилизации, – говорит Ян Матвеев. – Первая причина – это серьезные проблемы, как было, собственно, со стартом мобилизации, когда украинские войска прорвут фронт, ну, или что-то подобное произойдет. Скажем, накопится критическое количество потерь, настолько, что боеспособность резко начнет снижаться. Либо, наоборот, они увидят, что украинская армия на грани, уже с трудом сопротивляется. И объявят мобилизацию, чтобы нанести решающий удар.

Все интервью, использованные в данной статье, были взяты до объявления корпорации Радио Свободная Европа/Радио Свобода "нежелательной организацией" в России