Минувшим летом правнучка Никиты Хрущева (первый секретарь ЦК КПСС с 1953 по 1964 г.), совершила большой вояж по России – в том числе по городам Сибири и Дальнего Востока. Вместе со своим американским коллегой Джеффри Тейлером профессор кафедры международных отношений университета "Новая школа" в Нью-Йорке Нина Хрущева побывала в Иркутске, Улан-Удэ, Омске, Новосибирске, Якутске, Чите, Тюмени, Магадане, Петропавловске-Камчатском, Владивостоке и Благовещенске. Исследователи поставили перед собой цель: проехать сквозь 11 часовых поясов и написать по своим впечатлениям книгу – портрет России нынешнего десятилетия. О том, что особенно ей запомнилось, Нина Хрущева рассказала проекту "Сибирь.Реалии".
Автодорога "Колыма"
– Вы раньше бывали в Сибири? Какой вы ее представляли себе до этого вашего большого путешествия?
– Была один раз в Новосибирске много лет назад, но зимой, в минус 40, поэтому впечатления замечательные, но ограниченные. В Москве часто думаешь, что за Уралом жизнь заканчивается. Представить, что там на самом деле, издалека невозможно. Моя мама, вообще, очень боялась за меня, что я уезжаю в глубину России. "Ты внучка Хрущева, да еще и едешь с американцем!" Видимо, думала, что меня арестуют, как только я выйду из самолета.
Мама очень боялась за меня, что я уезжаю в глубину России. "Ты внучка Хрущева, да еще и едешь с американцем!" Видимо, думала, что меня арестуют, как только выйду из самолета
На самом деле страна оказалась совсем не такой, какой я видела ее из Москвы. Мне говорили, что я увижу "черную дыру", а я увидела страну, полную красок. И поняла, что в России почти везде можно жить. Нам бы только политиков получше. С одной стороны, я увидела, что Сибирь – это красота, невероятная необъятность, невероятные люди, но с другой стороны – это повсюду такая знакомая для нас российская жизнь. "Люди как люди", писал Булгаков. Все города разные, и все же везде очевидно, что ты в России, что вокруг граждане одной страны, организованной сверху, из Кремля. Даже во Владивостоке, который совсем рядом с Японией и Кореей.
Владивосток
Несколько отличаются впечатления от Якутии и Бурятии – да, это часть империи, но все же не совсем русские места. Очень явственно чувствуется их самобытность, особенно в Якутии. Да и в Улан-Удэ – четкое ощущение, что до Монголии рукой подать. Очевидно, что они очень бережно сохранили свою национальную культуру, которая нам и знакома, и незнакома. Я уверена, что все, кто приезжают туда, чувствуют то же самое.
– Что еще действительно важное вы открыли для себя во время этого путешествия?
– В стране стали больше развиты, что называется, "горизонтали". Раньше все из тех краев стремились в Москву – по крайней мере так утверждали в советское время люди, которые бывали в Сибири. Я это очень хорошо помню. А сейчас не так: многие хотят переехать просто в другой город, в котором возможностей побольше, но совершенно необязательно в Москву или Питер. Я, кстати, заметила, что "материк" отодвинулся на восток. Раньше, как мне сказал мой коллега, те сибиряки, что живут сразу за Уралом, называли Центральную Россию материком. Я спросила в Омске у молодых людей, и они сказали, что пожилые так говорят по-прежнему, а молодые уже нет.
Кстати, Омск – замечательный город, с вывесками на зданиях, претендующими на принадлежность к Европе. Здесь тебе и русский дом моды "Венеция", и магазин "Европейские обои", и так далее. Но тут же коммунистическая символика, и Колчак, и церковь. И улица Ленина, которая сделана лучше, чем Бродвей. Здесь же кафе "Нью-Йорк", в котором можно заказать кофе "Дональд Трамп". Я разговорилась с девушкой, которая там работает, и она сказала, что хочет уехать из Омска, но не в Нью-Йорк, а в Екатеринбург, мол, "там интересно, а у нас только одна улица". Да и многие в Омске примерно то же самое говорили.
Улица Ленина в Омске
– А в других городах?
– Тоже. Они сравнивают себя не с Москвой, а с другими крупными городами поблизости. Магаданцы, например, часто упоминают Чукотку и, как я поняла, немного завидуют ей, потому что раньше она была в загоне, а потом "начальник Чукотки" ее как-то развил и улучшил. Во Владивостоке говорят о Китае и Корее. В Благовещенске – о Хэйхэ.
Я могла бы жить в Новосибирске. Он – умный, благородный
Вообще, этот город – тяжелое место. Ужасно то, что людям по сей день приходится зарабатывать "челноками". Я проехала на пароме вместе с ними и поняла, что это работа, которая убивает – в том числе и душу. Соревнуешься с кучей людей за какой-то китайский продукт, просачиваешься через границу, тебя оскорбляют и на той, и на другой стороне. В городе стоит памятник "челноку", а это все надо скорее прекратить и забыть. Мы приехали в тот день, когда на местной строящейся ГЭС произошла авария – говорили, что из-за предстоящего визита Путина они ускорили какие-то работы, сделали что-то не то, и половина Дальнего Востока погрузилась во тьму. Возможно, еще и поэтому у меня было тяжелое ощущение от этого города.
Бутугычаг
– Вы говорите, что жители сибирских городов все больше сравнивают свою жизнь с тем, как живется их ближайшим соседям, а в чем проявляется местная самоидентификация, как люди сами определяют специфику своего города?
– Почти во всех городах я видела лозунги про то, что они "центр" чего-то. Меня это поразило. Или, например, Магадан – "жемчужина Колымы". В моем представлении это не звучит комплиментом. По дороге на Бутугычагскую шахту, одну из самых страшных в системе ГУЛАГа, мы заехали в городок Усть-Омчуг.
Памятник Ленину в Усть-Омчуге рядом с храмом
Это настоящий апокалипсис сегодня! Маленький приисковый город, в котором прииски существуют до сих пор. Все деньги оттуда уходят куда-то в центр.
Помню грязный, заросший памятник Ленину, рядом церковь. Огромная мусорная куча, на ней играют собаки, рядом детская площадка – в общем, было ощущение декораций страшного голливудского фильма. А по другую сторону Магадана – город Палатка, который напоминает мультфильм про Незнайку в Солнечном городе. Стоит танк, висят серп и молот, все раскрашено, как в мультике про Незнайку.
Кафе в Новосибирске
– Вы побывали практически во всех крупных городах Сибири и Дальнего Востока. А можете представить себя жителем одного из них?
– Я могла бы жить в Новосибирске. Он – умный, благородный. Я, например, очень люблю кофе. Культура кофе и кафе для меня – важный показатель социальной жизни, когда люди на 20 минут заходят поговорить и просто выпить кофе. Так вот, в Новосибирске кафе не просто на каждом углу, они там чуть ли не через дверь! И куда бы ни зашел, всегда есть люди! Жизнь в этих кафе такая же, какой я вижу ее в Нью-Йорке и Москве.
Кафе в Новосибирске
Мы повсюду старались зайти в краеведческие музеи, посмотреть, как люди представляют свой край.
Обычно там везде Путин. А в Ульяновске, например, я видела в музее еще и Ленина, и Сталина, и Брежнева. Спросила, что ж у вас Хрущева-то нет, но ответа не получила. А в новосибирском краеведческом музее по-другому, вождей нет, даже Путина нет, зато есть реальная и очень интересная история края.
Еще я в Новосибирске видела много одиночных пикетов, стоят женщины, защищают свои парки, свои микрорайоны. Общалась с журналистами местными о том, как они взаимодействуют с чиновниками. И почувствовала, что это общество – зрелое в социальном смысле. Понятно, что там есть Академгородок с соответствующими традициями, там люди с большим потенциалом...
Иркутск произвел впечатление. Я читала "Прошлым летом в Чулимске", "Иркутскую историю", другие вещи Вампилова, и я как-то сразу узнала этот город, хотя раньше в нем не была.
Я бы, кстати, и в Омске пожила, мне он интересен, и его жалко. Я бы посмотрела, что они сделают, чтобы их улица Ленина была не единственной. И в Магадане бы пожила, для самосовершенствования.
Кафе "Нью-Йорк" в Омске
– Во время поездки приходилось сталкиваться с проявлениями антиамериканизма, ура-патриотизма?
Этот парень нам сразу сказал, что он державник, антиамериканист, монархист и путинист
– Было такое в Тюмени. Водитель такси бы одет в футболку с надписью "Russia today" – причем на английском и с российским триколором. И вот этот парень нам сразу сказал, что он державник, антиамериканист, монархист и путинист. Что он за Российскую империю, потому что это империя добра. Еще он нам говорил, что Россия должна всех "забить", потому что только она "ведет человечество к святой правде". Но часто с подобными открытыми во всяком случае настроениями нам сталкиваться не приходилось.
– А были ли где-то признаки или намеки на "вольнодумство", оппозиционность? Есть мнение, что в Сибири люди свободнее...
– Ну, вот в Новосибирске, как я сказала, чувствуется этот дух вольнодумства и независимости. В Магадане я встречалась с людьми, которые поддерживают Навального, они говорили, что разочарованы в Путине. Я спросила, были ли здесь какие-то акции в поддержку Навального, они ответили, что не было, но для Магадана уже огромный прогресс открытие его штаба... Но в целом должна сказать, что "вольнодумство" встречается не так часто, в основном в разговорах чувствуется все-таки стремление к сильной руке, мы это слышали повсюду в этом нашем путешествии. Это, видимо, практически неистребимо. И это при том, что в этих краях, как нигде, столько потомков пострадавших от этой "сильной руки". Одно из самых моих больших впечатлений – мемориал, посвященный репрессированным, "Маска скорби" Эрнста Неизвестного в Магадане.
Мемориал "Маска скорби" в Магадане
– Вот вы проехали всю Россию, многое видели. Как, по-вашему, должна быть устроена эффективная система взаимоотношения центра и регионов в такой огромной стране, как Россия?
Если бы я была Путиным и вот так единолично из центра полностью управляла такой огромной страной, я бы, наверное, думала, что я Бог. Впрочем, он так и думает
– Надо бы пересмотреть отношения центра и регионов в пользу большей их самостоятельности. Вообще, если бы в Кремле не воровали столько, не были сосредоточены на своем только благополучии, в заботились о том, как люди в стране живут, тогда это действительно была бы та великая страна, о которой мы говорим уже тысячу лет. Но Кремль настаивает на том, что только там должны приниматься все решения, а для остальных шаг влево, шаг вправо – расстрел. А так такая большая страна, как Россия, управляться эффективно не может, по-моему. Нельзя из центра так единолично управлять всем в такой огромной стране и принимать адекватные решения. Поэтому у страны огромные проблемы, и сколько это все в нынешнем виде продержится, я не знаю. Но может продержаться очень долго. А страна у нас и правда огромная, в такой поездке это как-то особенно чувствуется. И если бы я была Путиным и вот так единолично из центра полностью управляла такой огромной страной, я бы, наверное, думала, что я Бог. Впрочем, он так и думает.
Бухта в Петропавловске-Камчатском
– Говорили ли вы с людьми в Сибири и на Дальнем Востоке о так называемой "китайской угрозе"? Насколько местных жителей волнует эта тема?
Я по-прежнему думаю, что дворцовый переворот очень возможен
– Говорили. И в Благовещенске, и во Владивостоке. Там они к этой "угрозе" относятся спокойно: они живут, и мы живем. Владивосток – невероятно космополитический город, и во многом как раз благодаря огромному количеству китайских туристов. Там даже лозунги висят "120 лет открыты миру ". Кстати, во многих городах, и прежде всего во Владивостоке, я слышала о том, что очень мало осталось коренных жителей, что в основном в регион люди приезжают на заработки. Кто-то остается, кто-то уезжает. Вот, пожалуй, только в Благовещенске я увидела откровенное неуважение, даже презрение друг к другу и с российской, и с китайской стороны, когда ехала на пароме вместе с челночниками в Хэйхэ и потом обратно.
Паром из Благовещенска в Хэйхэ
Китайская угроза – это больше проблема Кремля. Если бы они лучше обустраивали Россию, если бы были нормальные законы о предпринимательстве и частной собственности, если бы не продавали землю и леса китайцам, не нанимали бы преимущественно китайских рабочих на многие предприятия в регионе – экономическая экспансия Китая в эти места была бы меньшей. Так что все эти угрозы – лишь следствие недальновидной и неэффективной политики властей.
Памятник Челноку в Благовещенске
– В одном из интервью вы говорили: "История в России идет не вперед, а назад, у страны нет будущего, а только прошлое". В чем главная причина этого и что должно произойти, чтобы мы стали уже наконец жить будущим?
– Если Россия не научится соревноваться в современном мире, и не только в продаже оружия, а в новых технологиях, например, она всегда будет смотреть назад, упиваться победами прошлого, чтобы оправдать свои поражения в настоящем. Или объяснять, почему мы все время должны готовиться к войне, а не соревноваться, чтобы лучше жить в мире.
– Тогда же вы как-то высказали мнение, что Владимира Путина ждет судьба Берии. По-прежнему так считаете?
– Ну может быть, ему удастся обмануть судьбу. Я по-прежнему думаю, что дворцовый переворот очень возможен. Сегодня для Путина возможна и судьба Хрущева, и Сталина, и Брежнева, и даже Ельцина. В России все непредсказуемо, как известно.
– Почему многие россияне вновь видят в Сталине величайшую личность всех времен и народов? Не считаете ли вы это окончательным фиаско той десталинизации, начало которой дал Никита Хрущев своей речью на памятном ХХ съезде?
– Это очень долгий разговор, поэтому скажу лишь, что Хрущев начал этот процесс, он не может отвечать за то, что за все эти годы люди, а главное их правители, не изменились и ничего не осознали. Это фиаско тех, кто пришел после него.
– Как вы думаете, будет ли американцам интересна книга о россиянах, о российской глубинке? Знают ли они вообще что-либо о Сибири? И каковы впечатления от поездки вашего коллеги американца, который вас сопровождал?
– У нас есть контракт на книгу, так что я думаю, эта тема интересна. О Сибири знают, прежде всего, что там был ГУЛАГ. И что она есть, и что там холодно. Мой коллега американец живет в Москве уже 25 лет и написал три книги о России, одну о Сибири. Он теперь москвич не меньше меня. А видел и знает глубинку России больше, чем я. Ему все это интересно. Думаю, что и многим другим американцам будет интересно.