Текст: проект "Окно"
20-летний срочник Кирилл Вьюнов родом из Красноярского края и еще шестеро его сослуживцев в середине октября получили деньги за якобы подписанный с Минобороны контракт. Все семеро уверяют, что они ничего не подписывали и не собирались задерживаться в российской армии дольше, чем на год, как полагается по закону срочникам. Однако никто не слушает их объяснений, и на днях они отправятся в прифронтовую зону.
Чтобы не пропускать главные материалы Сибирь.Реалии, подпишитесь на наш YouTube, инстаграм и телеграм
Переведенные деньги у срочника отказываются забрать обратно, а написать заявление на отказ он не может, так как его не выпускают из части.
"Это путь в одну сторону"
Кирилл Вьюнов служит в воинской части 31643, расквартированной в Курганской области. На счет, который он несколько месяцев назад оформил на мать (для перевода довольствия для солдата-срочника), 14 октября внезапно пришла крупная сумма – 405 тысяч рублей.
Семья забеспокоилась, не подписал ли он контракт – Кирилл никогда не собирался воевать.
– Я механик. Мне только 20 лет, я успел только техникум закончить. Планов у меня вообще уже нет никаких. Мне лишь бы живым вернуться отсюда, – говорит Кирилл.
Пообщаться с ним удается в строго отведенные полчаса – телефоны, чтобы позвонить родным, срочникам раздают с 20:30 до 21:00.
– Я сейчас в Курганской части, часть стоит в поселке Плановый. Числюсь в 232-й реактивной арт-бригаде, водителем. Но завтра нас должны отправить в Ростов и к границе. Я понимаю, что это путь в одну сторону. Я никогда не собирался подписывать контракт и не собираюсь! Помогите выбраться отсюда! – просит Кирилл.
Согласно скриншоту транзакции, 405 тысячи рублей Вьюнову перевели из Министерства труда, занятости и социальной защиты "в соответствии с указом №920 от 30.12.2023 согласно списку №108". Это документ о выплатах мобилизованным и военнослужащим, набранным по призыву, при подписании контракта с Министерством обороны. Регион не указан, но Вьюнов уходил в армию из Саратовской области.
Ранее о похожем переводе редакции "Окна" рассказывали солдаты срочной службы из подразделений 90-й танковой дивизии, дислоцированной в Чебаркуле, Челябинская область. Они получили по 305 тысяч рублей за контракт, якобы заключенный с Минобороны РФ. Притом что на самом деле они ничего не подписывали. На прошлой неделе в пресс-службе Центрального военного округа назвали массовые переводы срочникам под Чебаркулем "техническим сбоем" и пообещали деньги "отозвать".
Солдатам Курганской части ничего подобного не сообщали. Срочники опасаются, что их "бросят на фронт втихую", если они не будут "поднимать шум".
– Сумма у нас даже выше – 405 тыс. А главное – они [командование] не признают, что вообще делали перевод, никаких заявлений о том, что это ошибка или "сбой". Нас кидают в Ростов, а потом и на фронт кинут, – не сомневается один из семерых срочников 232-й бригады, получивший перевод.
Все солдаты, получившие внезапный перевод, были призваны в армию в декабре 2023 года.
– Я родился в Лесозаводске, но у нас семья много переезжала, мы много где жили. Призывали меня из Саратова, – говорит Кирилл и повторяет, что, несмотря на сложное материальное положение семьи, никогда не планировал идти воевать. – В армию пошел, когда все уже шло [война], но я тогда и не думал об этом вообще – что это опасно. Хотя да, гибели срочников уже были. Просто отбывал службу, и все. А здесь такой поворот! Сейчас реально страшно. Я не хочу умирать.
"В части бывали поборы, а сейчас страдаем от перевода"
Срочники не без горькой иронии вспоминают, как в первые месяцы страдали от дедовщины, в том числе от поборов со стороны "дедов", а сейчас, наоборот, от нежданных денежных переводов.
– Мне о переводе мама сказала, так как я на нее переоформил финансовый номер, чтобы довольствие сразу ей шло. Так как в части бывали поборы. Издевались дембеля над нами по-всякому – подъемы среди ночи, "тараканьи забеги" под кроватями. Только мы выдохнули – потому что мы теперь "деды", как нам присылают деньги, от которых мы не можем избавиться, – говорит Кирилл. – Они [командование] только сказали, что "разберутся", но ничего не делают. А вместо "разборок" нас молча, втихую кидают на границу.
По словам срочников, из части их не выпускают просто даже для того, чтобы пойти в банк и написать отказ от перевода.
– Сначала давили "по-хорошему", типа подписывайте добровольно, а теперь вот так – просто подписали за нас, – говорит один из срочников.
При этом родственники срочников не всегда поддерживают их в стремлении поднять шум, чтобы избежать отправки на фронт.
– Отец сейчас уехал на вахту на Дальний Восток. Мать поехала к сестре в Питер. А наша квартира пустая в Саратове – туда хочу вернуться. Если удастся. Родных братьев и сестер нет. Я один, – говорит один из курганских срочников, мать которого после долгих уговоров прислала скриншот перевода. – Я не знаю, почему мама не хочет говорить с журналистами. Наверное, отец настроил, он такой. Я не очень с ним в последнее время общаюсь.
По словам Кирилла, из семерых человек, получивших переводы, никто не подписывал контракт и воевать не хочет. Однако говорить об этом, даже на условиях анонимности, большинство опасается.
– Мы скоро будем сдавать телефоны, поэтому я минут за 7–8 до этого удалю нашу переписку, – говорит один из анонимных собеседников. – Поймите меня.
Опрошенные "Окном" правозащитники советуют срочникам, попавшим в подобную ситуацию, прямо с телефонов писать на горячую линию военного управления Следственного комитета и военной прокуратуры. Некоторые из них уже сделали это, но их обращения остались без ответа.
– Они не должны вообще трогать эти деньги! Если им не отвечают на горячей линии прокуратуры, нужно продолжать им писать. Потому что по закону должны отвечать и прокуратура, и Следственный комитет, – говорит специалист антивоенного движения "Идите лесом" Иван Чувиляев. – Мы ведем несколько таких срочников. Им отвечают отписками, но при этом начали бегать-суетиться в части. Главное – настойчивость.
На фальшивые контракты и принудительные денежные переводы срочники впервые стали массово жаловаться в октябре 2024 года. Ранее солдаты срочной службы рассказывали только об угрозах и насильственном принуждении к контракту.
Так, в сентябре 2024 года солдат-срочник Григорий Савинков из Кемеровской области пожаловался родным, что сотрудники ФСБ заставили почти весь полк (он служит в 488-м гвардейском мотострелковом полку) подписать военные контракты, а он сам и еще двое сослуживцев "держатся из последних сил" под угрозами уголовного преследования и избиения. Перед этим Савинкова только вернули из плена, в который он попал 6 августа в Курской области, где ВСУ прорвали границу.
Правозащитники из антивоенного движения "Идите лесом" утверждают, что все угрозы ФСБ или военных срочникам и их родным "совершенно пустые".
– Никто не обязан контракт подписывать. ФСБ в этом кейсе появилась, видимо, потому, что через них всех пленных проводят, – говорит Иван Чувиляев. – На все угрозы, прессования, уговоры и давление нужно молчать и ничего не подписывать.
Опытные адвокаты при этом советуют внимательно читать все документы, которые срочникам "подсовывают" на подпись.
– Они могут предложить на альтернативную службу перейти, могут еще под каким-то соусом подать военный контракт. Ловят доверчивых и неопытных, потому что многие верят на слово. Потом – оп, а ты подписал не заявление на АГС (альтернативную гражданскую службу), а контракт как "профессиональный военный", – говорит опытный адвокат, попросивший не указывать его фамилию. – Здесь повернуть будет очень сложно. Поэтому лучше вообще постараться ничего не подписывать.
Ранее появлялись сообщения о гибели нескольких солдат срочной службы, которых дислоцировали в Курскую и Белгородскую области. На границе с Украиной погиб 21-летний Арсений Салтаев из Лесосибирска Красноярского края, у него остались родители и шестеро братьев и сестер. Его родственники признались, что боятся обвинять "страну и президента" в смерти сына. Вместе с Арсением погибли братья-двойняшки, Константин и Дмитрий Решки из омского села Карповка. Их сестра Юлия рассказала, что семья постоянно отговаривала Костю и Диму от подписания контрактов, но они и сами не собирались воевать. Родные ошарашены их гибелью и ее обстоятельствами, но в возможность добиться справедливости они не верят.
– Командир их тоже погиб, но еще один срочник, четвертый, вроде бы выжил. Как наши ребята из многодетной семьи, так и Арсений тоже из многодетной, только наши – младшие. Дима рассказывал, что они подружились. Они в один взвод попали еще в Чебаркуле. Братья тоже дни считали до дембеля, как и он. Планы строили, как будут учиться и работать. И вот как все вышло. Я не знаю, как можно доказать, что их смерть несправедлива. Куда обращаться? Мы захоронили их, тела пришли в закрытом гробу. Мама решила, что не будет добиваться их вскрытия. Я не знаю, это ее решение. Но, мне кажется, надо бороться. Президент же лично обещал, что срочников это [война] не коснется. Ей командир клялся, что в случае опасности мальчишек сбережет и вывезет с границы. Как видим, никуда он их не вывез. Хотя прорыв границы уже был, третий день как.
21 августа на границе с Украиной погиб солдат-срочник Руслан Гайнуллин из Ханты-Мансийского автономного округа. Его мать Лилия Гайнуллина подтвердила смерть единственного сына. Он был призван в армию 20 ноября 2023 года.
Лилия винит в смерти сына не российские власти, отдавшие приказ о военном вторжении в Украину, а украинских солдат, она ставит лайки и пишет "спасибо" в ответ на фото снарядов с надписью "от друзей Руслана". Его друзья и одноклассники, напротив, подчеркивают, что он был очень миролюбивым и воевать не хотел.
Также в августе в Курской области погиб Захар Соснин. Об этом сообщили его родственники из Забайкалья. В марте ему исполнилось 19 лет. Его призвали на срочную службу в декабре 2023 года. Весной 2024-го Соснин при непонятных для родных обстоятельствах подписал контракт. Его друзья утверждают, что Захара принудили к этому угрозами.
Случаи гибели солдат срочной службы, которых, как обещал президент РФ Владимир Путин, "не будут задействовать на СВО", после вторжения ВСУ в Курскую область участились. Там погибли минимум еще три срочника: 19-летний Даниил Рубцов, 22-летний Никита Добрынин и 22-летний Артем Добродумский. С начала войны против Украины убиты не меньше 159 срочников армии РФ. Всего, судя по совместной сводке Русской службы Би-би-си и "Медиазоны", за два с лишним года войны погибли 74 014 российских военных.
